Тёмные глаза босса стали ещё темнее. Он чуть подался вперёд, одновременно притягивая меня к себе, лицо оказалось совсем рядом, я ощутила горячее дыхание на своих губах.

– Опа, Самойлова, ты чего? Что это ещё за поц?

Тело босса закаменело. Он выпрямился и бросил недобрый взгляд поверх моей головы.

Ещё не успев обернуться, я уже поняла, кто там. Макс. Наверняка заскучал без моей компании и отправился искать. Принесли же черти, мне было так хорошо!

Макс и впрямь стоял в паре метров от нас и, набычившись, смотрел на босса.

Он был на голову его ниже, но мощный в плечах, обхват бицепса, пожалуй, даже побольше, потому что Макс пропадал в качалке чуть ли не каждый день. Он любил повторять, что художник – это не только хороший глазомер, но и тренированное тело, на случай, если придётся выбивать деньги из не желающего платить заказчика.

Босс отпустил меня и сделал шаг вперёд.

– Повтори? – ласково попросил он.

В воздухе запахло тестостероном.

– Макс, ты что, – я запаниковала. Аккуратно обошла босса, кинулась к другу. Надо унять его, он явно принял на душу, неровен час, устроит здесь драку. Я не хочу, чтобы Константин Олегович пострадал. Или пусть даже пострадает Макс – всё равно не хочу, чтобы Константин Олегович в этом участвовал. И тут Макс расплылся в широкой улыбке, схватил меня и взвалил на плечо.

– Поймал!

– Отпусти! – я ударила его по спине, но чтобы остановить Макса, нужен был по меньшей мере топор, из тех, которыми валят вековые сосны. Болтаясь на широком плече, я краем глаза увидела лицо босса – опять мрачное и чужое, как сегодня в офисе.

Он резко развернулся и исчез в толпе.

На этот раз я не проспала, потому что будильников поставила много, громко и заранее. Не надеясь на сотовый телефон, я откопала в недрах квартиры старинный механический аппарат, который сейчас с жутким воем и дребезжанием подпрыгивал на тумбочке.

Я тоже подпрыгнула.

Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули мутной волной. Далеко не все они были ясными и четкими и больше походили на вырванные из фильма куски, рассыпанные в произвольном порядке.

Одно яркое, врезавшееся в память – это потемневшие глаза Константина Олеговича, его пронзительный взгляд и срывающееся с его губ «Алина».

Что? Алина?

Да ладно, не стоит себя обманывать и выдавать желаемое за действительное. Там так громко играла музыка, можно было услышать, что угодно, тем более что имена у нас похожи. Арину он звал, Арину! А ни с какой Алиной он вовсе даже не знаком.

Еще одно воспоминание – это назревающая драка, и то, как я пытаюсь ее предотвратить. А потом зал ночного клуба покачивается, и меня уносят. И взгляд, провожающий меня, провожающий вроде бы как навсегда.

А потом я возвращаюсь домой и почему-то Макс идет рядом, хотя прекрасно могу добраться и одна. Я, между прочим, сказала ему об этом несколько раз! Потом покачнулась, чуть не упала – и снова повторила: не надо меня провожать! Но он настаивает, поддерживает меня под локоть и ржет, зараза, как будто я делаю что-то смешное.

А возле подъезда вдруг его огромные ручищи смыкаются на моей талии, а губы тянутся к моим.

И я неловко уворачиваюсь и лепечу что-то вроде «Ты, конечно, хороший парень, но я люблю другого». Надо же, «люблю»! Как все запущено! Последний коктейль, определенно, был лишним.

– А он? – зачем-то спрашивает Макс.

И я вынуждена признать:

– А он любит другую…

– А она? – продолжает свой нелепый допрос Макс, хотя ему какое, собственно, дело.

Но я отвечаю:

– А она любит третьего.

Да уж… Вот это я понимаю – всё сложно.

А Макс как заведенный повторяет:

– А он?

– А он как раз любит ее, тоже. Вот у них все в порядке, – мрачно говорю я.

Да, у них все хорошо, и будет хорошо, если кое-кто безответственный перестанет усложнять ситуацию. И вместо того, чтобы вешаться боссу на шею, будет нормально исполнять свои рабочие обязанности…

Телефон зазвонил, когда я только-только вышла из душа и начала приводить себя в порядок, убирая с лица все следы вчерашней вечеринки.

– Арина, здравствуйте.

Голос шефа в трубке звучал ровно и беспристрастно, как будто бы вчера ничего особенного не произошло. – Надеюсь, я вас не разбудил.

Я посмотрела на часы.

– Конечно, не разбудили. Я уже выхожу, – я глянула в зеркало на свое обнаженное отражение и добавила: – Почти.

– Вот и отлично. Меня сегодня не будет, так что постарайтесь не опаздывать и перенесите все встречи на завтра.

Когда мы закончили говорить, чувство было двойственное. В этом его «надеюсь, не разбудил» звучали хмурые нотки, но в целом он, кажется, решил забыть о вчерашнем вечере, сделать вид, что ничего не произошло. Да, собственно, ничего особенного и не произошло, ну потанцевали немного и разошлись…

Так это клуб – там все танцуют. Так что будем считать, что Аринкина репутация практически не пострадала.

А с сегодняшнего дня я, обещаю, стану просто идеальным секретарем, и доволоку этот крест до конца бодренько и улыбаясь.

Я приехала в офис и с преувеличенным энтузиазмом начала выполнять рабочие обязанности. И даже как-то втянулась. Сортировала письма, ловко подмахивала бумаги, мило общалась с контрагентами. Хм, а быть секретарем не так уж и трудно. Когда босса нет на месте.

Угу. Практически как продавцом, если покупатели не приходят и не мешают работать.

Когда время подошло к обеду, и я спустилась вниз, зазвонил уже мой телефон.

– Алина? Это Клавдия, мы рассмотрели ваши эскизы. В целом все прекрасно. Но кое-что надо бы доработать. Во-первых…

Та-ак, ну уж нет. Во-первых, я не могу сейчас полчаса выслушивать замечания. А во-вторых, главное правило фрилансера: все указания только в письменном виде. Иначе потом начнется – мы просили не зеленое, а круглое.

– Простите, у меня прямо сейчас нет проекта перед глазами. И я не возле компьютера. Так что давайте сделаем так. Вы мне пришлите все замечания и пожелания на почту. А вечером я их увижу. И, если там и правда немного – за ночь все сделаю.

– За ночь? – рассмеялась заказчица. – Так это правда, что художники и другие творческие люди страшные совы?

Мне смеяться не хотелось, но тон я поддержала:

– А как же. Ваш проект я позавчера в четыре утра отсылала. Всегда работаю по ночам… Самое творческое время! Да и вдохновение тоже!.. Вот и славно.

Я положила трубку и наконец убрала дежурную улыбку с лица. Угу… Самое творческое. Единственное свободное. Я вообще когда-нибудь высплюсь?